Вот если бы все дело было днем и на бодрую голову, то возможно мужчина счел бы ситуацию весьма забавной и посмеялся бы, а так приходится просто тупо уставиться волчьим взглядом исподлобья на эту вот миледи еще днем считавшуюся младшей сестрой. Не, она и так и так остается его сестрой в любом случае, но просто как-то несколько ошарашивает подобное стечение обстоятельств, о которых слышать не хочется. Мозг продолжает просыпаться, являя глазам уже полную картину и некоторое отчуждение от всего навалившегося, не смотря уже на то, что минуты две он слушал тихое пьяное хихиканье, до тех пор, пока брюнета все же не заметили и не успокоились. Так и хочется съязвить, но Краун не настолько эмоциональный и вспыльчивый, чтобы разразиться гневной тирадой о вреде чрезмерного выпивания спиртного и позднем приходе домой. В конце концов, он в няньки не нанимался и в мамочки не записывался, так что его совесть по идее должна быть кристально чистой, но вот что-то как-то процесс не идет ни в какую. Хочется просто взять за шкирку и отправить… нет, не спать, а в холодную бодрящую прорубь в озере и скинуть в ледяную воду, чтобы вмиг протрезвела и поняла, как это плохо может кончиться – будить братьев. Видимо постепенно он все же становится садистом, раз такие неординарные мысли посещают голову по приезде в Филадельфию чуть меньше года назад. И начиналось тогда все неплохо, на вкус самого музыканта, только закончилось драматично, но все в прошлом. Дэниел все еще смотрел на Кэтрин тем не добрым взглядом, но теперь уже гораздо более мягче и не так сурово и непреклонно, в случае чего. Хотя, надо сказать, последняя реплика Краун младшей вызвала усмешки. Это было действительно занятно, слышать подобное из её уст причем почти совершенно серьезно и даже как-то тихо, приглушенно. Ясное дело, девушка хотела сбежать, но Ноа просто не позволил бы ей это сделать при всей своей братской любви и солидарности как к члену своей семьи. Проступок есть проступок, и даже если Дэниел не помешан на восстановлении справедливости, но посягать на святые для него вещи – против правил, опять же. Это как мантра или одна шарманка, которую мужчина готов повторять любому и каждому, если потребуется. Вбивать в головы и идти дальше с тем же отсутствием эмоций на своем лице.
- Ну, если ты муравей, по твоему собственному выражению, то я пожалуй буду как большой вредный птиц, пришедший по душу несчастного муравья, - дикая ирония, перемешанная с убийственным сарказмом, и все это совершенно спокойно, без какого-либо внешнего проявления вышеперечисленных эмоций, - спать хочешь? Вижу, что хочешь, но…
Ему даже плевать на то, что последующие действия его могут быть чрезмерно жестокими по отношению ко всем пьяным девушкам младше двадцати пяти и что их нервные клетки не выдержат такого над собой издевательства. И тут же в голове созревает план, простой до безобразия, отбрасывая несуществующие угрызения совести, которая давно заснула от безысходности и солидарности с хозяином. Дэниел просто взял девушку за шкирку, приподнимая и сразу снимая с неё куртку, а потом просто закинул на плечо и понес уверенным шагом в ближайшую душевую, находящуюся, естественно, в ванной комнате. Путь не долгий, как кажется с самого начала, всего-то десяток шагов по длинному коридору и заветная дверь ведущая в бело-голубую кафельную ванную, преждевременно включив там свет и после закрыв дверь, чтобы «жертва» не сбежала.
- Ну что, красавица моя незабвенная, - так же бесстрастно промолвил мужчина, - пришла пора искупнуться и вернуться в этот грешный прогнивший мир, дабы не разочаровать старшего братика. Тебя там еще выворачивать не тянет? Вот и отлично! Начнем процедуру.
Холодная вода включена, проверена на свою ледяную температуру и одобрена «центральным процессором», да еще и продолжая удерживать Кэт. Ну что же, действительно надо было начинать…